Чуковский Корней
От двух до пяти
Корней Иванович Чуковский
Глава первая. Детский язык
I. Прислушиваюсь
II. Подражание и творчество
III. "Народная этимология"
IV. Действенность
V. Завоевание грамматики
VI. Анализ языкового наследия взрослых
VII. Разоблачение штампов
VIII. Маскировка неведения
IX. Ложное истолкование слов
X. Детская речь и народ
XI. Воспитание речи
Глава вторая. Неутомимый исследователь
I. Поиски закономерностей
II. Полуверие
III. "Сто тысяч почему"
IV. Дети о рождении
V. Ненависть к почали
VI. Дети о смерти
VII. Новая эпоха и дети
VIII. Слезы и хитрости
IX. Продолжаю прислушиваться
Глава третья. Борьба за сказку
I. Разговор о Мюнхаузене. 1929
II. "Акулов не бывает!"
III. Пора бы поумнеть! 1934
IV. И опять о Мюнхаузене. 1936
V. Обывательские методы критики. 1956
VI. "Противоестественно, чтобы..." 1960
Глава четвертая. Лепые нелепицы
II. Тимошка на кошке
III. Тяготение ребенка к перевертышам
IV. Педагогическая ценность перевертышей
V. Предки их врагов и гонителей
Глава пятая. Как дети слагают стихи
I. Влечение к рифме
II. Стиховые подхваты
III. Па и Ма
IV. Первые стихи
V. О стиховом воспитании
VI. Экикики и не экикики
VII. Еще о стиховом воспитании
VIII. Прежде и теперь
Глава шестая. Заповеди для детских поэтов
I. Учиться у народа. - Учиться у детей
II. Образность и действенность
III. Музыка
IV. Рифмы. - Структура стихов
V. Отказ от эпитетов. - Ритмика
VI. Игровые стихи
VII. Последние заповеди
Примечания
ПРАВНУЧКЕ МАШЕНЬКЕ
Это было давно. Я жил на даче у самого моря. Перед моими окнами на горячем песке Сестрорецкого пляжа копошилось несметное количество малых детей под надзором бабушек и нянек. Я только что оправился после долгой болезни и по предписанию врача был обречен на безделье. Слоняясь с утра до вечера по чудесному пляжу, я вскоре сблизился со всей детворой, да и она привыкла ко мне. Мы строили из песка неприступные крепости, спускали на воду бумажные флоты.
Вокруг меня, ни на миг не смолкая, слышалась звонкая детская речь. На первых порах она просто забавляла меня, но мало-помалу я пришел к убеждению, что, прекрасная сама по себе, она имеет высокую научную ценность, так как, исследуя ее, мы тем самым вскрываем причудливые закономерности детского мышления, детской психики.
С тех пор прошло лет сорок - даже больше. В течение всего этого долгого срока я ни разу не расставался с детьми: сначала мне представилась возможность наблюдать духовное развитие своих собственных малолетних детей, а потом - своих внуков и - многочисленных правнуков.
И все же я не мог бы написать эту книгу, если бы не дружная помощь читателей. Уже много лет из недели в неделю, из месяца в месяц почтальоны приносят мне множество писем, где бабки, матери, деды, отцы малышей сообщают свои наблюдения над ними, над их поступками, играми, разговорами, песнями. Пишут домашние хозяйки, пенсионеры, спортсмены, рабочие, инвалиды, военные, актеры, дипломаты, художники, инженеры, зоотехники, воспитатели детских садов, - и можно себе представить, с каким интересом (и с какой благодарностью!) я вчитываюсь в эти драгоценные письма. Если бы я мог обнародовать весь имеющийся у меня материал, собранный в течение сорока с чем-то лет, получилось бы по крайней мере десять - двенадцать томов.
Как и всякий фольклорист-собиратель, заинтересованный в научной достоверности своего материала, я считаю себя обязанным документировать каждое детское слово, каждую детскую фразу, сообщенную мне в этих письмах, и очень жалею, что отсутствие места не дает мне возможности назвать по именам всех друзей моей книги, делящихся со мною своими наблюдениями, мыслями, сведениями.
Но я бережно сохраняю все письма, так что почти у каждого речения детей, приводимого мною на этих страницах, есть паспорт...
Широкие читательские массы отнеслись к моей книге с горячим сочувствием. Достаточно сказать, что в одном только 1958 году книга вышла в двух разных издательствах в количестве 400 000 экземпляров и в течение нескольких дней разошлась вся без остатка: так жадно стремятся советские люди изучить и осмыслить все еще мало изученную психику своих Игорей, Володей, Наташ и Светлан.
Это налагает на меня большую ответственность. Поэтому для каждого нового издания книги я перечитываю снова и снова весь текст, всякий раз исправляя и дополняя его.
Глава первая
ДЕТСКИЙ ЯЗЫК
Но всех чудес прекрасных на земле
Чудесней слово первое ребенка.
Петр Семынин
I. ПРИСЛУШИВАЮСЬ
Когда Ляле было два с половиной года, какой-то незнакомый спросил ее в шутку:
Ты хотела бы быть моей дочкой?
Она ответила ему величаво:
Я мамина и больше никовойная.
Однажды мы гуляли с ней по взморью, и она впервые в жизни увидела вдали пароход.
Мама, мама, паровоз купается! - пылко закричала она.
Милая детская речь! Никогда не устану ей радоваться. С большим удовольствием подслушал я такой диалог:
Мне сам папа сказал...
Мне сама мама сказала...
Но ведь папа самее мамы... Папа гораздо самее.
Было приятно узнавать от детей, что у лысого голова босиком, что от мятных лепешек во рту сквознячок, что женщина-дворник - дворняжка.
И весело мне было услышать, как трехлетняя спящая девочка внезапно пробормотала во сне:
Мама, закрой мою заднюю ногу!
И очень забавляли меня такие, например, детские речения и возгласы, подслушанные в разное время:
Папа, смотри, как твои брюки нахмурились!
Бабушка! Ты моя лучшая любовница!
Ой, мама, какие у тебя толстопузые ноги!
Наша бабуля зарезала зимою гусей, чтоб они не простудились.
Мама, как мне жалко лошадок, что они не могут в носу ковырять.
Бабушка, ты умрешь?
Тебя в яму закопают?
Закопают.
Глубоко?
Глубоко.
Вот когда я буду твою швейную машину вертеть!
Жорж разрезал лопаткой дождевого червя пополам.
Зачем ты это сделал?
Червячку было скучно. Теперь их два. Им стало веселее.
Старуха рассказала четырехлетнему внуку о страданиях Иисуса Христа: прибили боженьку гвоздями к кресту, а боженька, несмотря на гвозди, воскрес и вознесся.
Надо было винтиками! - посочувствовал внук.
Дедушка признался, что не умеет пеленать новорожденных.
А как же ты пеленал бабушку, когда она была маленькая?
Девочке четырех с половиною лет прочли "Сказку о рыбаке и рыбке".
Вот глупый старик, - возмутилась она, - просил у рыбки то новый дом, то новое корыто. Попросил бы сразу новую старуху.
Как ты смеешь драться?
Ах, мамочка, что же мне делать, если драка так и лезет из меня!
Няня, что это за рай за такой?
А это где яблоки, груши, апельсины, черешни...
Понимаю: рай - это компот.
Тетя, вы за тысячу рублей съели бы дохлую кошку?
Баба мылом морду моет!
У бабы не морда, у бабы лицо.
Пошла поглядела опять.
Нет, все-таки немножечко морда.
Мама, я такая распутница!
И показала веревочку, которую удалось ей распутать.
Жил-был пастух, его звали Макар. И была у него дочь Макарона.
Ой, мама, какая прелестная гадость!
Ну, Нюра, довольно, не плачь!
Я плачу не тебе, а тете Симе.
Вы и шишку польете?
Чтобы выросли шишенята?
Окончание "ята" мы, взрослые, присваиваем только живым существам: ягнята, поросята и проч. Но так как для детей и неживое живо, они пользуются этим окончанием чаще, чем мы, и от них всегда можно слышать:
Папа, смотри, какие вагонята хорошенькие!
Сережа двух с половиною лет впервые увидел костер, прыщущий яркими искрами, захлопал в ладоши и крикнул:
Огонь и огонята! Огонь и огонята!
Увидел картину с изображением мадонны:
Мадонна с мадонёнком.
Ой, дедуля, киска чихнула!
Почему же ты, Леночка, не сказала кошке: на здоровье?
А кто мне скажет спасибо?
Философия искусства:
Я так много пою, что комната делается большая, красивая...
В Анапе жарко, как сесть на примус.
Ты же видишь: я вся босая!
Я встану так рано, что еще поздно будет.
Не туши огонь, а то спать не видать!
Послушай, папа, фантазительный рассказ: жила-была лошадь, ее звали лягавая... Но потом ее переназвали, потому что она никого не лягала...
Рисует цветы, а вокруг три десятка точек.
Что это? Мухи?
Нет, запах от цветов.
Обо что ты оцарапался?
Об кошку.
Ночью будит усталую мать:
Мама, мама, если добрый лев встретит знакомую жирафу, он ее съест или нет?
Какой ты страшный спун! Чтобы сейчас было встато!
Лялечку побрызгали духами:
Я вся такая пахлая,
Глава I - Прислушиваюсь
Когда Ляле было два с половиной года, какой-то незнакомый спросил ее в
Ты хотела бы быть моей дочкой?
Она ответила ему величаво:
Я мамина и больше никовойная.
Однажды мы гуляли с ней по взморью, и она впервые в жизни увидела
Вдали пароход.
Мама, мама, паровоз купается! - пылко закричала она.
Милая детская речь! Никогда не устану ей радоваться. С большим
Удовольствием подслушал я такой диалог:
Мне сам папа сказал...
Мне сама мама сказала...
Но ведь папа самее мамы... Папа гораздо самее.
Было приятно узнавать от детей, что у лысого голова босиком, что от
Мятных лепешек во рту сквознячок, что женщина-дворник - дворняжка.
И весело мне было услышать, как трехлетняя спящая девочка внезапно
Пробормотала во сне:
Мама, закрой мою заднюю ногу!
И очень забавляли меня такие, например, детские речения и возгласы,
Подслушанные в разное время:
Папа, смотри, как твои брюки нахмурились!
Бабушка! Ты моя лучшая любовница!
Ой, мама, какие у тебя толстопузые ноги!
Наша бабуля зарезала зимою гусей, чтоб они не простудились.
Мама, как мне жалко лошадок, что они не могут в носу ковырять.
Жорж разрезал лопаткой дождевого червя пополам.
Зачем ты это сделал?
Червячку было скучно. Теперь их два. Им стало веселее.
Старуха рассказала четырехлетнему внуку о страданиях Иисуса Христа:
Прибили боженьку гвоздями к кресту, а боженька, несмотря на гвозди, воскрес
И вознесся.
Надо было винтиками! - посочувствовал внук.
Дедушка признался, что не умеет пеленать новорожденных.
А как же ты пеленал бабушку, когда она была маленькая?
Девочке четырех с половиною лет прочли \"Сказку о рыбаке и рыбке\".
Вот глупый старик, - возмутилась она, - просил у рыбки то новый дом,
То новое корыто. Попросил бы сразу новую старуху.
Как ты смеешь драться?
Ах, мамочка, что же мне делать, если драка так и лезет из меня!
Няня, что это за рай за такой?
А это где яблоки, груши, апельсины, черешни...
Понимаю: рай - это компот.
Тетя, вы за тысячу рублей съели бы дохлую кошку?
Баба мылом морду моет!
У бабы не морда, у бабы лицо.
Пошла поглядела опять.
Нет, все-таки немножечко морда.
Мама, я такая распутница!
И показала веревочку, которую удалось ей распутать.
Жил-был пастух, его звали Макар. И была у него дочь Макарона.
Ой, мама, какая прелестная гадость!
Ну, Нюра, довольно, не плачь!
Я плачу не тебе, а тете Симе.
Вы и шишку польете?
Чтобы выросли шишенята?
Окончание \"ята\" мы, взрослые, присваиваем только живым существам:
Ягнята, поросята и проч. Но так как для детей и неживое живо, они
Пользуются этим окончанием чаще, чем мы, и от них всегда можно слышать:
Папа, смотри, какие вагонята хорошенькие!
Сережа двух с половиною лет впервые увидел костер, прыщущий яркими
Искрами, захлопал в ладоши и крикнул:
Огонь и огонята! Огонь и огонята!
Увидел картину с изображением мадонны:
Мадонна с мадонёнком.
Ой, дедуля, киска чихнула!
Почему же ты, Леночка, не сказала кошке: на здоровье?
А кто мне скажет спасибо?
Философия искусства:
Я так много пою, что комната делается большая, красивая...
В Анапе жарко, как сесть на примус.
Ты же видишь: я вся босая!
Я встану так рано, что еще поздно будет.
Не туши огонь, а то спать не видать!
Послушай, папа, фантазительный рассказ: жила-была лошадь, ее звали
Лягавая... Но потом ее переназвали, потому что она никого не лягала...
Рисует цветы, а вокруг три десятка точек.
Что это? Мухи?
Нет, запах от цветов.
Обо что ты оцарапался?
Об кошку.
Ночью будит усталую мать:
Мама, мама, если добрый лев встретит знакомую жирафу, он ее съест
Какой ты страшный спун! Чтобы сейчас было встато!
Лялечку побрызгали духами:
Я вся такая пахлая,
Я вся такая духлая.
И вертится у зеркала.
Я, мамочка, красавлюсь!
Когда же вы со мной поиграете? Папа с работы - и сейчас же за книгу.
А мама - барыня какая! - сразу стирать начала.
Все семейство поджидало почтальона. И вот он появился у самой калитки.
Варя, двух с половиной лет, первая заметила его.
Почтаник, почтаник идет! - радостно возвестила она.
Хвастают, сидя рядом на стульчиках:
Моя бабушка ругается все: черт, черт, черт, черт.
А моя бабушка все ругается: гошподи, гошподи, гошподи, гошподи!
Юра с гордостью думал, что у него самая толстая няня. Вдруг на
Прогулке в парке он встретил еще более толстую.
Эта тетя заднее тебя, - укоризненно сказал он своей няне.
Замечательное детское слово услышал я когда-то на даче под Питером в
Один пасмурный майский день. Я зажег для детей костер. Издали солидно
Подползла двухлетняя соседская девочка:
Это всехный огонь?
Всехный, всехный! Подходи, не бойся!
Слово показалось мне таким выразительным, что в первую минуту я,
Помнится, был готов пожалеть, почему оно не сделалось \"всехным\", не вошло
Во \"всехный\" обиход и не вытеснило нашего \"взрослого\" слова \"всеобщий\".
Я как вижу уличный плакат:
ВСЕХНАЯ РАБОТА НА ВСЕХНОЙ ЗЕМЛЕ
ВО ИМЯ ВСЕХНОГО СЧАСТЬЯ!
Так же велика выразительность детского слова сердитки. Трехлетняя
Таня, увидев морщинки на лбу у отца, указала на них пальцем и сказала:
Я не хочу, чтобы у тебя были сердитки!
И что может быть экспрессивнее отличного детского слова смеяние,
Означающего многократный и длительный смех.
Мне аж кисло во рту стало от баловства, от смеяния.
Трехлетняя Ната:
Спой мне, мама, баюльную песню!
\"Баюльная песня\" (от глагола \"баюкать\") - превосходное, звучное слово,
Более понятное детям, чем \"колыбельная песня\", так как в современном быту
Колыбели давно уже сделались редкостью.
Это было давно. Я жил на даче у самого моря. Перед моими окнами на горячем песке Сестрорецкого пляжа копошилось несметное количество малых детей под надзором бабушек и нянек. Я только что оправился после долгой болезни и по предписанию врача был обречен на безделье. Слоняясь с утра до вечера по чудесному пляжу, я вскоре сблизился со всей детворой, да и она привыкла ко мне. Мы строили из песка неприступные крепости, спускали на воду бумажные флоты.
Вокруг меня, ни на миг не смолкая, слышалась звонкая детская речь. На первых порах она просто забавляла меня, но мало-помалу я пришел к убеждению, что, прекрасная сама по себе, она имеет высокую научную ценность, так как, исследуя ее, мы тем самым вскрываем причудливые закономерности детского мышления, детской психики.
С тех пор прошло лет сорок - даже больше. В течение всего этого долгого срока я ни разу не расставался с детьми: сначала мне представилась возможность наблюдать духовное развитие своих собственных малолетних детей, а потом - своих внуков и - многочисленных правнуков.
И все же я не мог бы написать эту книгу, если бы не дружная помощь читателей. Уже много лет из недели в неделю, из месяца в месяц почтальоны приносят мне множество писем, где бабки, матери, деды, отцы малышей сообщают свои наблюдения над ними, над их поступками, играми, разговорами, песнями. Пишут домашние хозяйки, пенсионеры, спортсмены, рабочие, инвалиды, военные, актеры, дипломаты, художники, инженеры, зоотехники, воспитатели детских садов, - и можно себе представить, с каким интересом (и с какой благодарностью!) я вчитываюсь в эти драгоценные письма. Если бы я мог обнародовать весь имеющийся у меня материал, собранный в течение сорока с чем-то лет, получилось бы по крайней мере десять - двенадцать томов.
Как и всякий фольклорист-собиратель, заинтересованный в научной достоверности своего материала, я считаю себя обязанным документировать каждое детское слово, каждую детскую фразу, сообщенную мне в этих письмах, и очень жалею, что отсутствие места не дает мне возможности назвать по именам всех друзей моей книги, делящихся со мною своими наблюдениями, мыслями, сведениями.
Но я бережно сохраняю все письма, так что почти у каждого речения детей, приводимого мною на этих страницах, есть паспорт...
Широкие читательские массы отнеслись к моей книге с горячим сочувствием. Достаточно сказать, что в одном только 1958 году книга вышла в двух разных издательствах в количестве 400 000 экземпляров и в течение нескольких дней разошлась вся без остатка: так жадно стремятся советские люди изучить и осмыслить все еще мало изученную психику своих Игорей, Володей, Наташ и Светлан.
Это налагает на меня большую ответственность. Поэтому для каждого нового издания книги я перечитываю снова и снова весь текст, всякий раз исправляя и дополняя его.
Глава первая
ДЕТСКИЙ ЯЗЫК
Но всех чудес прекрасных на земле
Чудесней слово первое ребенка.
Петр Семынин
I. ПРИСЛУШИВАЮСЬ
Когда Ляле было два с половиной года, какой-то незнакомый спросил ее в шутку:
Ты хотела бы быть моей дочкой?
Она ответила ему величаво:
Я мамина и больше никовойная.
Однажды мы гуляли с ней по взморью, и она впервые в жизни увидела вдали пароход.
Мама, мама, паровоз купается! - пылко закричала она.
Милая детская речь! Никогда не устану ей радоваться. С большим удовольствием подслушал я такой диалог:
Мне сам папа сказал...
Мне сама мама сказала...
Но ведь папа самее мамы... Папа гораздо самее.
Было приятно узнавать от детей, что у лысого голова босиком, что от мятных лепешек во рту сквознячок, что женщина-дворник - дворняжка.
И весело мне было услышать, как трехлетняя спящая девочка внезапно пробормотала во сне:
Мама, закрой мою заднюю ногу!
И очень забавляли меня такие, например, детские речения и возгласы, подслушанные в разное время:
Папа, смотри, как твои брюки нахмурились!
Бабушка! Ты моя лучшая любовница!
Ой, мама, какие у тебя толстопузые ноги!
Наша бабуля зарезала зимою гусей, чтоб они не простудились.
Мама, как мне жалко лошадок, что они не могут в носу ковырять.
Бабушка, ты умрешь?
Тебя в яму закопают?
Закопают.
Глубоко?
Глубоко.
Вот когда я буду твою швейную машину вертеть!
Жорж разрезал лопаткой дождевого червя пополам.
Зачем ты это сделал?
Червячку было скучно. Теперь их два. Им стало веселее.
Старуха рассказала четырехлетнему внуку о страданиях Иисуса Христа: прибили боженьку гвоздями к кресту, а боженька, несмотря на гвозди, воскрес и вознесся.
Надо было винтиками! - посочувствовал внук.
Дедушка признался, что не умеет пеленать новорожденных.
А как же ты пеленал бабушку, когда она была маленькая?
Девочке четырех с половиною лет прочли "Сказку о рыбаке и рыбке".
Вот глупый старик, - возмутилась она, - просил у рыбки то новый дом, то новое корыто. Попросил бы сразу новую старуху.
Как ты смеешь драться?
Ах, мамочка, что же мне делать, если драка так и лезет из меня!
Няня, что это за рай за такой?
А это где яблоки, груши, апельсины, черешни...
Понимаю: рай - это компот.
Тетя, вы за тысячу рублей съели бы дохлую кошку?
Баба мылом морду моет!
У бабы не морда, у бабы лицо.
Пошла поглядела опять.
Нет, все-таки немножечко морда.
Мама, я такая распутница!
И показала веревочку, которую удалось ей распутать.
Жил-был пастух, его звали Макар. И была у него дочь Макарона.
Ой, мама, какая прелестная гадость!
Ну, Нюра, довольно, не плачь!
Я плачу не тебе, а тете Симе.
Вы и шишку польете?
Чтобы выросли шишенята?
Окончание "ята" мы, взрослые, присваиваем только живым существам: ягнята, поросята и проч. Но так как для детей и неживое живо, они пользуются этим окончанием чаще, чем мы, и от них всегда можно слышать:
Папа, смотри, какие вагонята хорошенькие!
Сережа двух с половиною лет впервые увидел костер, прыщущий яркими искрами, захлопал в ладоши и крикнул:
Огонь и огонята! Огонь и огонята!
Увидел картину с изображением мадонны:
Мадонна с мадонёнком.
Ой, дедуля, киска чихнула!
Почему же ты, Леночка, не сказала кошке: на здоровье?
А кто мне скажет спасибо?
Философия искусства:
Я так много пою, что комната делается большая, красивая...
В Анапе жарко, как сесть на примус.
Ты же видишь: я вся босая!
Я встану так рано, что еще поздно будет.
Не туши огонь, а то спать не видать!
Послушай, папа, фантазительный рассказ: жила-была лошадь, ее звали лягавая... Но потом ее переназвали, потому что она никого не лягала...
Рисует цветы, а вокруг три десятка точек.
Что это? Мухи?
Нет, запах от цветов.
Обо что ты оцарапался?
Об кошку.
Ночью будит усталую мать:
Мама, мама, если добрый лев встретит знакомую жирафу, он ее съест или нет?
Какой ты страшный спун! Чтобы сейчас было встато!
Лялечку побрызгали духами:
Я вся такая пахлая,
Я вся такая духлая.
И вертится у зеркала.
Я, мамочка, красавлюсь!
Когда же вы со мной поиграете? Папа с работы - и сейчас же за книгу. А мама - барыня какая! - сразу стирать начала.
Чуковский Корней
От двух до пяти
Корней Иванович Чуковский
Глава первая. Детский язык
I. Прислушиваюсь
II. Подражание и творчество
III. "Народная этимология"
IV. Действенность
V. Завоевание грамматики
VI. Анализ языкового наследия взрослых
VII. Разоблачение штампов
VIII. Маскировка неведения
IX. Ложное истолкование слов
X. Детская речь и народ
XI. Воспитание речи
Глава вторая. Неутомимый исследователь
I. Поиски закономерностей
II. Полуверие
III. "Сто тысяч почему"
IV. Дети о рождении
V. Ненависть к почали
VI. Дети о смерти
VII. Новая эпоха и дети
VIII. Слезы и хитрости
IX. Продолжаю прислушиваться
Глава третья. Борьба за сказку
I. Разговор о Мюнхаузене. 1929
II. "Акулов не бывает!"
III. Пора бы поумнеть! 1934
IV. И опять о Мюнхаузене. 1936
V. Обывательские методы критики. 1956
VI. "Противоестественно, чтобы..." 1960
Глава четвертая. Лепые нелепицы
II. Тимошка на кошке
III. Тяготение ребенка к перевертышам
IV. Педагогическая ценность перевертышей
V. Предки их врагов и гонителей
Глава пятая. Как дети слагают стихи
I. Влечение к рифме
II. Стиховые подхваты
III. Па и Ма
IV. Первые стихи
V. О стиховом воспитании
VI. Экикики и не экикики
VII. Еще о стиховом воспитании
VIII. Прежде и теперь
Глава шестая. Заповеди для детских поэтов
I. Учиться у народа. - Учиться у детей
II. Образность и действенность
III. Музыка
IV. Рифмы. - Структура стихов
V. Отказ от эпитетов. - Ритмика
VI. Игровые стихи
VII. Последние заповеди
Примечания
ПРАВНУЧКЕ МАШЕНЬКЕ
Это было давно. Я жил на даче у самого моря. Перед моими окнами на горячем песке Сестрорецкого пляжа копошилось несметное количество малых детей под надзором бабушек и нянек. Я только что оправился после долгой болезни и по предписанию врача был обречен на безделье. Слоняясь с утра до вечера по чудесному пляжу, я вскоре сблизился со всей детворой, да и она привыкла ко мне. Мы строили из песка неприступные крепости, спускали на воду бумажные флоты.
Вокруг меня, ни на миг не смолкая, слышалась звонкая детская речь. На первых порах она просто забавляла меня, но мало-помалу я пришел к убеждению, что, прекрасная сама по себе, она имеет высокую научную ценность, так как, исследуя ее, мы тем самым вскрываем причудливые закономерности детского мышления, детской психики.
С тех пор прошло лет сорок - даже больше. В течение всего этого долгого срока я ни разу не расставался с детьми: сначала мне представилась возможность наблюдать духовное развитие своих собственных малолетних детей, а потом - своих внуков и - многочисленных правнуков.
И все же я не мог бы написать эту книгу, если бы не дружная помощь читателей. Уже много лет из недели в неделю, из месяца в месяц почтальоны приносят мне множество писем, где бабки, матери, деды, отцы малышей сообщают свои наблюдения над ними, над их поступками, играми, разговорами, песнями. Пишут домашние хозяйки, пенсионеры, спортсмены, рабочие, инвалиды, военные, актеры, дипломаты, художники, инженеры, зоотехники, воспитатели детских садов, - и можно себе представить, с каким интересом (и с какой благодарностью!) я вчитываюсь в эти драгоценные письма. Если бы я мог обнародовать весь имеющийся у меня материал, собранный в течение сорока с чем-то лет, получилось бы по крайней мере десять - двенадцать томов.
Как и всякий фольклорист-собиратель, заинтересованный в научной достоверности своего материала, я считаю себя обязанным документировать каждое детское слово, каждую детскую фразу, сообщенную мне в этих письмах, и очень жалею, что отсутствие места не дает мне возможности назвать по именам всех друзей моей книги, делящихся со мною своими наблюдениями, мыслями, сведениями.
Но я бережно сохраняю все письма, так что почти у каждого речения детей, приводимого мною на этих страницах, есть паспорт...
Широкие читательские массы отнеслись к моей книге с горячим сочувствием. Достаточно сказать, что в одном только 1958 году книга вышла в двух разных издательствах в количестве 400 000 экземпляров и в течение нескольких дней разошлась вся без остатка: так жадно стремятся советские люди изучить и осмыслить все еще мало изученную психику своих Игорей, Володей, Наташ и Светлан.
Это налагает на меня большую ответственность. Поэтому для каждого нового издания книги я перечитываю снова и снова весь текст, всякий раз исправляя и дополняя его.
Глава первая
ДЕТСКИЙ ЯЗЫК
Но всех чудес прекрасных на земле
Чудесней слово первое ребенка.
Петр Семынин
I. ПРИСЛУШИВАЮСЬ
Когда Ляле было два с половиной года, какой-то незнакомый спросил ее в шутку:
Ты хотела бы быть моей дочкой?
Она ответила ему величаво:
Я мамина и больше никовойная.
Однажды мы гуляли с ней по взморью, и она впервые в жизни увидела вдали пароход.
Мама, мама, паровоз купается! - пылко закричала она.
Милая детская речь! Никогда не устану ей радоваться. С большим удовольствием подслушал я такой диалог:
Мне сам папа сказал...
Мне сама мама сказала...
Но ведь папа самее мамы... Папа гораздо самее.
Было приятно узнавать от детей, что у лысого голова босиком, что от мятных лепешек во рту сквознячок, что женщина-дворник - дворняжка.
И весело мне было услышать, как трехлетняя спящая девочка внезапно пробормотала во сне:
Мама, закрой мою заднюю ногу!
И очень забавляли меня такие, например, детские речения и возгласы, подслушанные в разное время:
Папа, смотри, как твои брюки нахмурились!
Бабушка! Ты моя лучшая любовница!
Ой, мама, какие у тебя толстопузые ноги!
Наша бабуля зарезала зимою гусей, чтоб они не простудились.
Мама, как мне жалко лошадок, что они не могут в носу ковырять.
Бабушка, ты умрешь?
Тебя в яму закопают?
Закопают.
Глубоко?
Глубоко.
Вот когда я буду твою швейную машину вертеть!
Жорж разрезал лопаткой дождевого червя пополам.
Зачем ты это сделал?
Червячку было скучно. Теперь их два. Им стало веселее.
Старуха рассказала четырехлетнему внуку о страданиях Иисуса Христа: прибили боженьку гвоздями к кресту, а боженька, несмотря на гвозди, воскрес и вознесся.
Надо было винтиками! - посочувствовал внук.
Дедушка признался, что не умеет пеленать новорожденных.
А как же ты пеленал бабушку, когда она была маленькая?
Девочке четырех с половиною лет прочли "Сказку о рыбаке и рыбке".
Книгу Корнея Ивановича Чуковского `От двух до пяти` будут читать и перечитывать, пока существует род человеческий, ибо книга эта о душе ребенка. Чуковский едва ли не первым применил психологические методы в изучении языка, мышления и поэтического творчества детей, без устали доказывая, что детство - вовсе не какая-то `непристойная болезнь, от которой ребенка необходимо лечить`. При этом `От двух до пяти` - не просто антология увлекательных рассказов и детских курьезов, это веселый, талантливый и, пожалуй,единственный в своем роле учебник детоведения, заслуженно вошедший в золотой фонд детской психологии и педагогики. А для каждого взрослого это еще и книга о возвращении к самим себе.
«От двух до пяти» — книга Корнея Чуковского , посвящённая детской речи. Впервые увидела свет (под заглавием «Маленькие дети») в 1928 году. Начиная с третьего издания выходила под названием «От двух до пяти». При жизни автора выдержала более двадцати изданий, каждое из которых существенно дополнялось и дорабатывалось.
Книга открывается главой о детском языке, в которой автор не только приводит примеры «лепых нелепиц», но и рассуждает о неосознанном мастерстве каждого ребёнка, усваивающего огромное количество новых слов и их элементов. Слыша строчку «Царь дрожащего творенья» и преобразуя её в «Царь, дрожащий от варенья» , мальчик создаёт сочетание, которое лингвисты называют «народной этимологией ».
Детские приставки, по наблюдению Чуковского, свободно отсоединяются от корня (привык → вык , недотёпа → тёпа , нелепо → лепо ): такое словообразование возвращает некоторым выражениям их давний, исконный смысл. Благодаря незашоренности своего мышления трёхлетние дети легко изобретают слова никовойный , всехный , рогается , людь .
Глава «Сто тысяч почему» рассказывает о том, что четырёхлетний ребёнок с его жадностью к новым знаниям способен в течение двух с половиной минут задавать «с пулемётной скоростью» десятки вопросов. С возрастом многочисленные «Почему?», «Зачем?», «Как?» задаются всё реже; взрослые и вовсе нередко исключают их из своего лексикона.
В главе «Борьба за сказку» писатель вспоминает о событиях конца 1920-х — начала 1930-х годов, когда его ругали за чтение детям «
Мюнхгаузена
», «
Гулливера
» и «
Конька-горбунка
». Сказка «
Мойдодыр
» подверглась обструкции на официальном уровне: чиновники от педагогики обнаружили в ней оскорбление трубочистов. За «
Крокодила
» Чуковского прорабатывали в прессе: критики увидели в этом произведении намёк на
корниловский мятеж
. В ту пору в журнале «
Звезда
» появилась разгромная публикация «Что такое „чуковщина“?»; по мнению автора статьи, это было антиобщественное явление, которое «травматически» влияло на детей.
Глава о детском стихосложении повествует о влечении малышей к рифмованным строчкам; для ребёнка игра в созвучия — такая же естественная жизненная потребность, как «кувыркание или махание руками». Давая заповеди детским поэтам, Чуковский напоминает, что при создании стихов для самых маленьких автор должен «мыслить рисунками» и чувствовать музыку в каждой строке.
История создания
По словам писателя, замысел книги возник у него во время отдыха на даче близ Сестрорецка . Слушая разговоры детей, играющих на пляже, Чуковский пришёл к выводу, что их речь не просто занимательна, но и познавательна: она может быть интересна и педагогам, и психологам, и лингвистам . Начиная с 1920-х годов писатель «ушёл в детвору»: он, подобно натуралисту, изучающему природные явления, собирал и систематизировал материал, связанный с «лепыми нелепицами» малышей
При подготовке книги Чуковский обозначил возрастные границы: исследованию подлежал мир детей от двух до пяти лет. В этот период каждый малыш ненадолго становится «гениальным лингвистом»; после шести его языковая одарённость начинает постепенно исчезать, а к восьми, когда ребёнок уже хорошо знако́м с основными элементами речи, необходимость выдумывать новые слова и их формы отпадает . Подтверждая это наблюдение, Лидия Чуковская рассказывала, что отец почти непрерывно, «в изобилии», читал своим детям стихи — он считал, что «такого обострённого чувства ритма, как в детстве, у взрослых не будет уже никогда» .
Дополненное издание книги (под названием «От двух до пяти») вышло в свет в 1933 году; оно принесло автору всенародную любовь, потому что никто до Чуковского не пытался поговорить с родителями о детях серьёзно, искренне и в то же время «без идеологической трескотни» .
Художественные особенности
Оценивая труд Чуковского, исследователи пришли к выводу, что его изыскания в области детского словообразования являются серьёзным вкладом в русскую лингвистику. Автор показывает, какую роль в речи малышей играет приставка (выпузырить, распакетить ), насколько свободно ребёнок отделяет её от корня (я вежа, я чаянно ), в чём своеобразие использования им неправильных глаголов (воевает, сплим ). Всё это доказывает, что «детское языковое мышление совпадает с народным» .
Лингвист Валерий Даниленко отмечает, что хотя Чуковский не распределил детские неологизмы по типам, на основе представленных автором примеров их можно разбить на четыре группы: «словообразовательные, лексические, морфологические и синтаксические» («Я пла́чу не тебе, а тёте Симе» ) .
Характер главного героя — человека в возрасте от двух до пяти лет — не статичный: малыш развивается, находится в постоянном движении, его отличают любознательность и открытость миру. Ребёнок не умеет фальшивить: если он страдает, то искренне, от души; если ликует, то «до смерти»
.
По мнению учёного
Сергея Лесного
, заслуга автора книги «От двух до пяти» заключается в том, что он сумел убедить
педагогов не вносить «отсебятину» в развитие малышей, не торопиться с их развитием и не пропускать «необходимые промежуточные стадии»
Отрывки из книги
Мама, закрой мою заднюю ногу!
И очень забавляли меня такие, например, детские речения и возгласы, подслушанные в разное время:
Папа, смотри, как твои брюки нахмурились!
Бабушка! Ты моя лучшая любовница!
Ой, мама, какие у тебя толстопузые ноги!
Наша бабуля зарезала зимою гусей, чтоб они не простудились.
Мама, как мне жалко лошадок, что они не могут в носу ковырять.
- Как ты смеешь драться?
Ах, мамочка, что же мне делать, если драка так и лезет из меня!
Няня, что это за рай за такой?
А это где яблоки, груши, апельсины, черешни...
Понимаю: рай - это компот.
Философия искусства:
Я так много пою, что комната делается большая, красивая...
В Анапе жарко, как сесть на примус.
Ты же видишь: я вся босая!
Я встану так рано, что еще поздно будет.
Не туши огонь, а то спать не видать!
Loading...